nox:
перевод.С каким-то сумасшедшим любопытством я наблюдаю, как голая задница моего бойфренда поднимается в воздухе и затем снова опускается со скоростью машинки на американских горках, когда она мчится вниз. Соединение двоих приводит к одновременному вскрику удовольствия с их стороны и с моей - к чему-то вроде стона, еле слышного вдоха ужаса. Не обращая внимания на зрителей, Макс начинает дёргаться, и я понимаю, что он сейчас кончит. Она погружает свои пальцы с длинными крашеными розовыми ногтями в его анус и яростно увеличивает темп. Они стонут громче, он вздыхает, она вскрикивает - и они расслабляются, оба потные, обнимая друг друга. Тем временем Макс бормочет, что всё было потрясающе здорово, и зарывается лицом между её объёмными грудями. А она принимается его нахваливать - как раз то, чего он обычно ждёт после секса, и это доказывает, что так тесно они общаются не первый раз.
Я никогда особо не задумывалась, что буду делать, если приду домой и застукаю Макса в постели с другой женщиной. Вы знаете, как это обычно бывает:
прокручиваешь в голове сценарий и вдруг резко развиваешь огромную скорость мысли и в тебя словно впиваются маленькие тонкие бритвы с одним лезвием,
потом удар, которым можно вышибить даже Майка Тайсона, - и вдруг находишь достойный выход? Ну хорошо, положим, всё это бывает не совсем так. Сначала проскользнули образы перевоплотившейся Маэ Вест: она изящно прислоняется к дверному косяку и даёт сногсшибательно остроумный ответ. Проскользнули образы сцен, навеянных Гленном Клоузом: горящее масло на голых задницах или несколько более реалистичный вид - бадья с ледяной водой.
Промелькнула даже мысль вдруг стать энергично-независимой и, с дикой страстью сорвав с себя одежду, обнажённой нырнуть под пуховое одеяло и присоединиться к ним.
На самом деле происходит следующее: моя верняя губа задрожала, лицо весьма отталкивающе скривилось, как старый морщинистый пёс-боксер, и я разражаюсь какофонией довольно шумных всхлипов.
Я ощущаю себя довольно странно, пока стою там, а по моему лицу струятся слёзы вместе с макияжем. И ещё мне кажется, что стоит аплодировать, а не рыдать. Макс - актёр. Сто лет уже не видела, чтобы он так хорошо играл - на сцене или в постели.
Привлечённые посторонним звуком безумных причитаний, они наконец разрывают объятия и замечают меня.
Как ни странно, их лица вовсе не перекошены от ужаса, который читался на моём, когда я босиком зашла в спальню и обнаружила там парня, с которым я уже пять лет, в постели с моим инструктором по аэробике.
Это ведь она? С прекрасной задницей, без грамма целлюлита и с высокой грудью?
Несмотря на то что я сотни раз видела каждый дюйм тела Макса, от крошечного шрама, оставшегося после ветрянки под его левым соском, до неровного коричневого родимого пятна в форме Италии на его заднице, он берёт одеяло и прикрывается в припадке запоздалой фальшивой скромности.
- О господи, Алекс, - в ужасе бормочет он. - Видишь ли.. это совсем не то, что ты думаешь!
Не то, что я думаю? Я обнаруживаю их совершенно голыми, и ведут они себя как пара профессиональных актёров из порнофильмов, а он заявляет мне, что это не то, что я думаю? Ну хорошо, если это не секс в чистом виде, что же это тогда? Новые упражнения по аэробике?
По каким-то необъяснимым причинам я вдруг начинаю хихикать. Совершенно истеричное хихиканье. Вроде того, что незамедлительно вызывает ассоциации со смирительными рубашками, мягкими потолками и пациентами в пижамах, пылесосящими лужайки.
Я выскакиваю из комнаты, потом из дома и подхожу к машине - хихиканье прерывается плачем, а затем всё это переходит в приступ истерических икающих всхлипов. Я верчу в руках ключи от машины и тщетно пытаюсь вставить их в замок,потому что ничего не вижу сквозь пелену слёз. Замок, кажется, исчез.
Но наконец мне удаётся попасть в мою машину - именно тогда, когда из дома появляется Макс: он босиком прыгает за мной вниз по дороге, прижимая к своей нижней части одеяло, словно длинный, болтающийся, весь в торчащих перьях фиговый лист.
- Алекс, постой, - кричит он, подбегая к машине и хватаясь за ручку дверцы. Я, хлопнув, закрываю, искусно избегая ампутации двух его пальцев, завожу двигатель моей бедной маленькой машинки и с видом гонщика из Формулы Один, который только и ждёт, пока сменятся цвета на светофоре, резко нажимаю сцепление .
- Алекс, пожалуйста, - Макс выглядит отчаявшимся. - Ты не можешь просто взять и уехать, ты меня засекла.
О да, маленький ублюдок был пойман с поличным. Я включаю передачу, даю задний ход и не глядя проезжаю мимо чёрной кошки, пожарного крана и ахиллесовой пяты Макса.
Такое ощущение, что меня ударили в живот, а затем засунули два пальца в горло.
Мне кажется, что меня сейчас вырвет.
Я думаю, что дворники мне нужны больше на глазах, чем на лобовом стекле машины.
Я не вижу ни единой вещи. Я провожу тыльной стороной ладони по лицу, оставляя полосы чёрной туши на коже, переключаю сцепление и, нажимая изо всех сил на газ, начинаю быстро удаляться.
И только когда доезжаю до конца дороги, понимаю, что странный хлопающий звук, который я слышу, не что иное, как одеяло Макса, болтающееся за мной вроде нелепо вздымающегося опавшего парашюта, - я прищемила его дверью. Я посмотрела в зеркало заднего вида как раз вовремя, чтобы увидеть вышеупомянутую задницу с родимым пятнышком в форме Италии, порозовевшую в тот момент, когда её обладатель с сумасшедшей скоростью мчался вверх по дороге по направлению к дому-убежищу.
Как обычно, когда я бываю в депрессии и веду машину на автопилоте, моя машина останавливается у дома Эммы. Эмма - моя лучшая подруга. Чтобы оставаться в здравом уме, девушке нужно несколько вещей, и вот моя десятка самых необходимых вещей, в обратном порядке:
10) Дисконтная карточка, по крайней мере для одного из главных супермаркетов
9) Симпатичный босс
8) Симпатичный менеджер в банке
7) Хороший парикмахер
6) Шоколад и прочая вкусная еда
5) Место, которое можно назвать домом
4) Чувство юмора
3) Неплохая компания парней
2) Семья
1) Лучший друг.
Я знаю, в моём списке отсутствуют обыкновенные сентиментальные ценности вроде хорошего здоровья и прочая, и прочая, и порядочный человек вряд ли стал бы соотноситься с ним (моя мама и несколько моих друзей поспорили бы, что есть такое понятие,как "порядочный человек", но я говорю о необходимых девушке вещах, которые нужны ей помимо верного, милого, умного и сексуального любовника. На самом деле это обычная ситуация, когда обнаруживается, что твой парень не является всем вышеперечисленным и список необходимых девушке вещей мстительно врывается в сознание. Другими словами, когда твой парень бросает тебя, именно подружки обычно ставят тебя снова на ноги, стряхивают с тебя пыль и водворяют на место, на эту покрытую дерьмом тропинку, именуемую жизнью.
Прокладывая себе пусть в лондонском трафике, я останавливаюсь на тихой дороге в Челси, где Эмма живёт в необычном старом коттедже при конюшнях, принадлежащем её с головой загруженным и совершенно сумасшедшим родителям.
Мне удалось припарковаться без жертв ,пошатываясь, я вылезла из машины и принялась молотить в дверь Эммы, одновременно трезвоня в дверной звонок так, словно я сбежала из дурдома.
Сквозь стекло я могу различить силуэт спускающейся по лестнице Эммы. Она тянет дверь на себя и распахивает её. Сейчас половина одиннадцатого, приятное весеннее утро субботы, и её зелёные глаза сузились до двух щёлочек, опухших от бессоной ночи пятницы с выпивкой и лёгким дебоширством по поводу конца недели.
Её длинные коричневые локоны примяты подушкой, а макияж размазан вокруг глаз. Определённо, ночка была не из лёгких.
- Привет, Лекс, - она смотрит на меня затуманенным взором и умудряется растянуть мышцы щёк в усталую улыбку "рада-тебя-видеть". - Когда ты вернулась?
Мой сбитый с толку и запутавшийся мозг, к сожалению, совсем позабыл о том, что такое манеры. Я опустилась до уровня, где логическое мышление - отголосок прошлого, и мое тело теперь подчиняется основным инстинктам.
Не издав ни звука, неуклюже пробираюсь мимо неё, поднимаюсь наверх, врываюсь в кухню в задней части дома, включаю чайник и добираюсь до жестянки с шоколадом.
- Алекс, в чём дело? - Эмма, вдруг мгновенно проснувшись, торопится за мной. - О, господи, только посмотри, что у тебя с глазами! Ты выглядишь как негатив панды Чи Чи с жестокой сенной лихорадкой.
Эмма права. Моя обычно бледная кожа выглядит пепельно-серой, а мои серо-карие глаза налиты кровью. Она достаёт из кармана платья бумажную салфетку персикового цвета и еле касается размазанной туши и подводки, в то время как я печально и по-прежнему молча начинаю есть шоколадные Хоб Нобс.
- Лекс! - она щелкает пальцами с нетерпением, - прекрати трескать бисквиты и поговори со мной.
Она пытается вызволить жестянку из моей хватки. Я прижимала её к груди, словно утешителя, а без неё вдруг почувствовала себя голой и уязвимой. Я облакачиваюсь о кухонную столешницу и пытаюсь сдержать поток слёз.
- Я только что обнаружила Макса в постели с другой женщиной, - бормочу я хлебным крошкам.
фотогрфафия, кажецца, из деревени, в один из тех двух дней с несевшей батарейкой))