Джейн Остен чем-то напоминает мне Пушкина. Кроме того, что они жили примерно в одно время, похожи ощутимой чуть ли не на ощупь образностью языка и неуловимой полнотой слова, умением заключить в предложение самую суть, выразить многое в малом и сказать так вкусно, что фразу хочется перекатывать и перекатывать на языке. Я сижу в комнате и, пользуясь тем, что никого нет, повторяю фразы за Элизабет. О, как бы мне хотелось достичь этого спокойного достоинства, этого продуманного веса слов, это искренности, выраженной в форме столь изящной и чёткой.
Всё с одной стороны предельно просто, а с другой - невероятно тонко. Вот девушка, которая прошла утром три мили по просёлочной дороге, попадает в светскую гостинную. Юбка её по подолу испачкана, а щёки раскраснелись. Всё недовольны, мисс Бингли даже позволяет себе заметить, что иди - сколько там? три? нет, четыре, пять миль по дороге, одной - как это можно? И щёки у Элизабет так покраснели! Все согласны, все кивают. "Но глаза у неё однако горели ярче", - невзначай замечает мистер Дарси, и повисает короткая пауза. За обедом девушка отказывается от рагу и ест жаркое. И стоит её соседу по столу узнать об этом, как говорить с ней ему оказывается не о чем. Возможно, эта острота Остен требует пояснений: в определённом кругу дворян признаком хорошего тона считатоль предпочтение всему французскому, хотя бы по названию, а любовь к обычному жаркому оказывается слишком плебейской.
Я целиком и полностью верю Остен. Возможно, она немного и сочиняет, но Элизабет не могло не быть. Не могло не быть и Эммы. Я больше чем уверена в существовании Ватсонов. Уолтер Эллиот существовал безоговорочно, чему свидетельство запись в "Книге баронетов". Герои Остен как будто существует в подвластной ей реальности, где-то между нами всеми умещающейся. Она выстраивает их отношения и судьбы так, считает нужным: над чем-то острит, что-то осуждает, чьи-то поступки поощряет, сводит, увозит и, конечно, высмеивает. Очень просто: ехать до Лондона двадцать четыре мили, на обед было рагу или жаркое, у сэра Уолтера Эллиота трое детей, Эмме двадцать один год и она умна, красива, иронична, миссис Беннет постоянно пытается женить дочерей, Джейн влюблена в мистера Бингли, мисс Тейлор вышла замуж, а мистер Дарси считает, что у Элизабет красивые глаза.
Сама Остен не только поразительна умна, но, мне кажется, обладает безупречным вкусом и очень точным представлением о жизненных ценностях. Она пишет о балах, прогулках, пикниках и обедах - мелких событиях, которые иной романист бы не заметил, но в движении руки, повороте головы, в раскрытой книге и нотных листах оказывается куда больше смысла, красоты и тонкости, чем зачастую демонстрируют в переживаниях, тоске, долгих монологах и размышлениях.
Прекраснейшая, остроумнейшая и самая изящная. Оч-чень ).