Про выставку "От Джотто до Малевича", обещанное



Долго меня стращали страшной очередью и Страшным Судом (потому что ясное дело, что бывает с девушками, которые не к экзаменам вступительным готовятся, а по музеям ходят), но я всё-таки пошла, потому что ещё дольше пейзажи прекрасных итальянцев и портреты прекрасноликих русских мне рекламировали побывавшие на выставке знакомцы. Ну, пришла я, пять минуточек постояла в Страшной Очереди (как известно, огибающей музей два раза змеинным кольцом *) и попала в Пушкинский.

(И что же там было? Долго: про ростово-суздальские иконы, про итальянцев, про пухленьких вакханок, про Никитина, Врубеля и Толстого на лошади))Ну, конечно я начала не оттуда. Зала с ранним ыскусством я не заметила и начала с Гаулли, "Поклонение магическому агнцу" (сидите-сидите, я не собираюсь писать про каждую картину в отдельности)), а это уже век 17 (в голову мне не пришло, что раз выставка называется "От Джотто до Малевича", то начало должно быть от века тринадцатого)) исключительно потому, что по хожу моего движения оно висело первым *)) Довольно хладнокровно разглядывая розовощёких барышень в текучих (стекающих)) одеждах, я добралась и до "Апполона и Марсия" Луки фа престо, на разглядывание которых времени мне почти не понадобилось (Апполон сдирает с Марсия кожу, очень ээ.. реалистично изображено, хотя у Апполона лицо такое, словно он собирается поцеловать прекрасную нимфу *), зато потом мне попался очень любимый Пиранези, с которым мы на выставке ещё несколько раз встречались позже, там были его офорты) Потом был Растрелли с головой Петра Первого, Белотто, Себастьяно Риччи (напомнивший мне своей "Вакханкой" произведения крепостных графа Шереметьева на тему греческой мифологии - их можно созерцать в резиденции графа, Кусоково, выглядит всё это великолепие довольно нелепо и большая часть греческих персонажей в исполнении крепостных страдает жуткими хворями: ноги у них заплетаются, руки разлетаются, головы выворачиваются и диспропорции торжествуют, и хотя у Риччи всё с пропорциями в порядке было, но уж больно эти нехуденькие девицы и не менее нехуденькие амуры со стрелами на своих кусковских собратьев похожи *)). А потом был "Портрет Головкина" Никитина и мне очень понравился - оно, может, и не верх художественного искусства, и манера у Никитина не изящна, зато лицо у канцлера отменно написано и глаза выразительные. Потом Кадес, Лампи, Сколов, Растрелли, Левицкий и, ура, Алексеев. К "Соборной площади в Московском Кремле" и "Виду Дворцовой набережной от Петропавловской крепости" я особенно прикипела и долго ими любовалась) Были, конечно, и Боровиковский, и Каналетто ("Перспектива с портиком" несчастная, которую тащат на любую выставку, как будто он ничего больше не написал - её же притащили на выставку итальянцев года два назад, которая была в Пушкинском)), Ротари, братья Коллини с мраморным Плутоном, похищающим Прозерпину, а ещё был незивестный русский художник второй половины 18 века, "Портрет князя Афанасия Репнина" (на князя я любовалась неприлично долго, в своё оправдание могу заметить, что портрет у неизвестного русского художника всем вышел)), а потом я завернула в зал с макетами и моделями, обошла вокруг пряничного Смольного монастыря Растрелли и каким-то образом уткнулась в икону "Богоматерь, живоносный источник" (Россия, 17 век). Чудом, не иначе)

В следующем зале в глаза бросается портрет Уго Фосколо в исполнении Ксавье Фабра. Издали все кричат, "Пушкин!", подходят, удивляются аннотации и отходят, в полной уверенности, что там "чего-то перепутали" - горемычный Фосколо на Александра Сергиевича похож неописуемо, но отнюдь не так кудряв и честно говоря, лицом немного не вышел) Был Иванов, правда, только с эксизом "Явления", но что мы, Иванова не видали, што ли, да? -)

Чем позже - тем больше русских художников: на Манчини, Пелицца, Северини и Боччони (с удивителым полотном "Лошадь + всадник + группа домов", на которое все тыкают пальцами и кривятся исключительно потому, что не сразу ясно, где всадник, где дома, а где лошадь - хотя картина такая выразительная, по-моему, что всадника, погоняющего лошадь, не увидеть сложно)) приходятся Ларионов, Бурлюк, Гончарова, Татлин, Репин, Серов, Перов и венчающий выставку Врубель с "Демоном сидящим", от которого я глаз оторвать не могла минут пятнадцать) Возвращаясь и глядя на Модильяни, Кирико и Моранди, я всё ещё думала про "Демона". А случайно завернув в зал, которой надо бы смотреть первым, мне и вовсе думать расхотелось: наконец-то нашёлся обещанный Джотто, а с ним и Ботичелли, и Рафаэль, и Микеланджело, и Аллегри, а на другой стене - Феофан Грек, Дионисий, Андрей Рублёв с Даниилом Чёрным и несколько икон 13 века, неизвестно чьих). Смотришь на Деисус 13 века из Росто-Суздальской земли или на Рублёва с Чёрным - и даже не дышится.) У меня от этого зала, наверное, больше ощущений, чем за всю выставку)

Смотришь на Дионисиевы иконы, и как будто в церкви стоишь, когда Евангелие читают))



Я, конечно, не хочу ничего плохого сказать итальянцам (а если и хочу, то не всем, и пусть Джотто сотоварищи мастера не обижается и не принимает на свой счёт)), но на фоне Врубеля, Петрова-Водкина, Малевича (правда, особых восторгов у местной публики он не вызывает, все злобствуют, что мол вот, чёрный квадрат любой дурак нарисовать сможет - оно-то, может, и так, да что ж не нарисовал, а?))), Гончаровой и ранних наших творчеств иконных проигрывают они основательно) Я вас умоляю: какой там Северини, когда из Русского Музея привезли "Ангела Златые Власы", а неподалёку висит "Петроградская Мадонна" Петрова-Водкина?)

Очень много итальянцев неинтересных и посредственных (это всё на мой профанский взгляд и неразвитый художественный вкус)) и выставку уж больно рекламируют, можно в половину меньше, мне кажется))