в хельсинки мне старательно советуют сесть на трамвай три бэ, и вечером, в темноте освещая себе страницу айподом, записываю транскрипцией, как они забавно произносят "т" - не межзубный, а тот, что попроще, я уже засыпаю, а зелёный трамвай 3b расцветает во сне ветвистым деревом

на билете до вокзала, который я покупаю в автомате, настойчиво прикидываясь деткой-до-16, я называюсь "lapsi", сажусь на жёлтое кресло и, глядя на море, с ленивым превосходством думаю, что за чумной язык, а?

всего 11 часов в городе-где-нечего-делать по пути Туда и Обратно, но я помню от первой ступеньки до последнего стакана воды со льдом, странно ведь



в стокгольмском автобусе я машинально наклоняюсь поднять розовую с жёлтыми бабочками соску, со всех сторон доносятся смешки, твоё? потеряла, что ли? поднимаю и кладу в карман, потому что эта штука - очень веско о стокгольме

тут столько детей, что к полудню я устаю дёргать за рукав веру, показывая смешных беловолосых чудиков

к вечеру восторги про белые волосы, босые ножки, веснушки и всё прочее перерастают в один восхищённый выдох - аааах! хожу и говорю я - аааах! какие

первый день в стокгольме и я быстро собираю себе коктейль, от которого мгновенно пьянею: деревянные локоны средневековой принцессы в большойцеркви; несколько ударов тарелок и рядом барабанщик, поднявший белые палочки вместе вверх; чашка белого шоколада и в тени играет саксофон; кувшинки на воде канала; короткая трава в безлюдном парке, лежать на боку и смотреть на замок; крутые ступеньки самой-узкой-улицы-в-городе; сборник морских песен на шведском, которые легко петь с нот; купаться в сумерках в ботаническом саду - рядом утки, красно-золотая ладья и камни сходят в воду; клубника и яблочный сок на скамейке перед фонтаном, обогащать свой Словарный Запас названиями комара и утки, и напоследок: тёмное ночное шоссе, вдруг город, и слева горит зелёнм, красным и оранжевым вывеска бессменного 7-11, всё в ок, говорит стокгольм, allt ar bra

за окном московски унылые дома, мокрая крыша и нахохлившаяся ворона на заборе

где-то далеко - поезд, паром и город назад - осталось озеро мелларен, беловолосые дети, красные дома с белыми наличниками и певучие имена - турвальд, харальд, яльмар, кристина

нет, кажется, ничего хуже, чем возвращаться сюда из швеции

сижу на диване, вожу рукой по белой барашковой шкуре, мягко и грустно

хочется очень обратно

пойду выпью стакан чая и засну

nu vot

mi iskupalis tam

u menja ot etogo sovsem snosit krishu, chto mozhno kupatsja prjamo v centre goroda i voda prozrachnaja%)

sejchas ja idu na vokzal prjatat veshi, a potom v muzej, knizhnij i eshe tam vezde, a potom edem v merrum

hejdo%)



prodolzhenie sleduet neponjatno kogda )))

а теперь я поеду в швецию и проверю, всё ли правда про блондинок, карлссона, конфетки-только-в-субботу и волшебные дизайны, а потом приеду и всё расскажу%)

деревня, где скучал евгений, была прелестный уголок

но евгению, всё-таки, в швецию ехать в субботу, так что он из деревни свалил

свалил, значит, из деревни, и прибыл домой

как пишет астрид в эсэмэсах - i moskva

ну вот, так что теперь я здесь и до субботы буду исправно болтать и глупостить

ура%)

ну курской стоит усталый смуглый мужчина и равнодушно пускает струи мыльных пузырей

дождь, ветер и пузыри летят прямо в тёмный тоннель выхода



фома садится со мной на диван смотреть "индиану джонса", начинается фильм

джунгли, хлопают крыльями летучие мыши

ойойой, вопит фома и, обняв голову ручками, выбегает из комнаты

я хохочу

фома возвращается довольный и садится на диван

мне всё ещё смешно

фома хитро глядит на телевизор и опять пищит: ойойой

и косится на меня - нравится? в восторге?



новый ноутбук серебристый, тонкий и бесшумный

вожу пальцем по нему так долго, что меня окликают, эй

эй, говорю

и вожу пальцем по нему дальше

очень здоровский

на р ст большая фотография испанской мансарды: белая стена, ставень и светло-синее небо

жарко, пусто, тихо, летне



думаю о том, как твои губы касаются моего виска

теперь я знаю, что случилось с тобой и в чем твоя болезнь: тебя никак нельзя утешить, убаюкать твой непокой

ты смотришь в окно: там только черная, как смоль, темнота и шелест леса, но ты знаешь, что там лежит мир: все сверкающие города, все морские глубины и живые существа - пространство, кишащее настоящим и прошлым, существующим в реальности и в воображении

«пусть все и вся придет ко мне», - просишь ты. ты просишь для себя всего Творения, Творения во всех его обликах готова ты просить себе в своей ненасытности: «я хочу повелевать, хочу, чтобы все воплощалось, проходя сквозь меня».

и сердце твое колотится от беспомощности, от ненасытного голода, когда ты смотришь в ночь, и ты чувствуешь, что стоишь на носу корабля, и знаешь, что корабль этот - время, человеческое время, которое невозмутимо держит курс через темноту.

и, несмотря ни на что, ты должна беречь этот голод



здесь

иоаким и анна



так изображается встреча

святого Иоакима со святою Анной

так показана встреча ее с ним

пришли они от разных ангелов с вестью одною

и ангелы видны еще были

на золотом фоне образа в верхних углах

пришли они, каждый из ворот своих

и встретились на месте открытом

пред зубчатою стеною дворцовой

о, как она, летя к нему в объятья,

на грудь ему руки положила

как ее чудесный плащ багряный

трепетал от резкого порыва

как она, лицо подняв, сияла,

радостью великою исполнясь,

нежностью великою. к кому?

к нему? к себе?

нежностью, любовью к судьбе

в той судьбе была ее надежда



и Иоаким принял ее

плащ трепетал его зеленый

левою рукой он взял ее под правый локоть

и тихонько правой ногой наступил

на левый башмачок ее из красного сафьяна.

классическая ковбойская поэзия

умиреть можно

и все в этих шляпах своих, класс

http://www.cowboypoetry.com/

я, кстати, посмотрела горбатую гору

было очень скучно, несмотря на то, что кончилось пычально

(второго гл г убили отвёртками какие-то ужасные гомофобы, а вы говорите, гейпарад)

вообще, по части гомофобов и редкостно страшных женщин там, как раз, было всё в порядке

я бы даже сказала, этот сэр (который режиссёр) очень насчёт вышеозначенных постарался

и насчёт бредовых моментов - тоже, очень

с запиской в рыбной сетке вообще какой-то ужас, потому что всё-таки никак нельзя десять минут слушать надрывающийся рассказ про то, как она его Подозревала, и как она просила привезти его жёнушке рыбки, а он сказал, что они всё съели, а она тогда положила в сеть записку, а он с сети даже ценник не снял, и никакой рыбы он привёз, так что она сразу подумала, что он, и она тогда, и

очень глупо вышло

и ещё у этого второго был такое омерзительно-синий джинсовый костюм!

очень смешной и глупый костюм, мне показалось

вам, наверное, нет, потому что я чего-то вижу, что всем горбгора очень нравится

по-моему, это просто скучный, бессмысленный и не особо красивый фильм

в америке есть убийственно красивые виды, это точно, но, кажется, brokeback mountain не из них