Мне кричать хочется. И плакать. Я смотрела что-то в словаре и на букве "S" нашла фотографию Стаса. Маленькая, чёрно-белая фотография, какие делают на документы. Обычный шестнадцатилетний мальчик. А сзади голубым фломастером круглым аккуратным почерком написано "Маше от Стаса. 16 лет. " Он разбился на мотоцикле два года назад, осенью. Я узнала не сразу, мне сначала не хотели говорить. Думаете, в тринадцать лет уже не плачут? Плачут. Рыдают. Я сначала не верила. Переспрашивала. И плакала. Как плачут, когда теряют близкого друга. Мне почему-то вспоминались наши походы за орехами, когда в деревне он нас водил в глухие ельники. Вспоминались зимние катания на санках с горки, когда он весело прокладывал дорогу в снегу по пояс. Черты лица, интонации, движения, жесты. Я знаю, что бы он сказал или сделал, в том или ином случае. Летом я ходила на кладбище. Видели деревенские кладбища? Леса, леса, а на пригорке, или поляне могилки с каменными оградами, старыми потускневшими от времени и погоды фотографиями и дешёвенькими искуственными, неестественно яркими цветками. 1985-2001.

Как же страшно умирать, когда тебе шестнадцать лет и так хочется жить...