новый год я, как и собиралась, провела в сугробе
на работе-работе никто, конечно, не верил в мои планы, а некоторым даже пришлось картинно изображать, как можно вообще что-то отмечать в сугробе (очень просто, сидишь себе по уши в снегу, в одной руке - шампанское, а в другой - мандарин. и руки, конечно, в огромных красных варежках)
но я так и сделала. с сугробами в деревне было всё в порядке, как и со здвёздами, с заснеженными полями и заледеневшим озером. главное теперь не думать о том, что как встретишь, так и проведёшь и обо всей этой ерунде - не могу же я провести весь год в сугробе, сосредоточенно разглядывая малую медведицу и собственное дыхание-пар?
в общем, в деревне я, как всегда, делала великие дела и - самое великое - ходила на прогулки
в деревне так красиво и тихо, что даже немножко грустно
свинцово-розоватое небо и бледное холодное солнце за облаками, снега до горизонта и лес обступает поле тёмно-зелёной грядой, а потом другой день и - солнце, мороз и солнце, и все дела - речка подо льдом блестит, и снег коврами блестит тоже и скрипит под валенками и в лесу лучи просачиваются между сосен и снежинки в них не падают, а оседают как-то медленно вниз и тоже блестят, и ветер, и мороз щиплет нос и холодный свежий зимний воздух, стоишь в поле, трёшь нос большой красной рукавицей и всё становится на место
там такая природа, которая, в общем, не очень подразумевает человека - такая красота, которой ты можешь восхищаться и любоваться, но без тебя снег блестит на поле точно так же и стоит такая же тишина
от этого внутри делается спокойно и хорошо, как когда всё-таки ототрёшь замерзший нос рукавицей и чувствуешь, что он снова свой