У моей зеленой елки
         Сочно-свежие иголки,
Но, подрубленный под корень, в грубых ранах нежный ствол.

         Освещу ее свечами,
         Красно-желтыми очами, —
И поставлю осторожно на покрытый белым стол.

         Ни цветных бумажных пташек,
         Ни сусальных деревяшек
Не развешу я на елке, бедной елочке моей.

         Пестрой тяжестью ненужной
         Не смущу рассвет недужный
Обреченных, но зеленых, пышно никнущих ветвей.

         Буду долго и безмолвно
         На нее смотреть любовно,
На нее, которой больше не видать в лесу весны,

         Не видать густой лазури
         И под грохот снежной бури
Никогда не прижиматься к телу мачтовой сосны!

         Не расти, не подыматься,
         С вольным ветром не венчаться
И смолы не лить янтарной в тихо льющийся ручей...

         О, как тускло светят свечи —
         Панихидные предтечи
Долгих дней и долгих вздохов и заплаканных ночей...

         Тает воск. Трещат светильни.
         Тени зыблются бессильно,
Умирают, оживают, пропадают и растут.

         Юной силой иглы пахнут.
         О, быть может не зачахнут?
О, быть может, новый корень прорастет... сейчас... вот тут...

<1909>